В жизни всегда есть место пофигу
Дамы, имею желание поделиться с вами размышлениями на заданную тему.
Сегодняшний вечер часть <небесных> решила посвятить театру. Идут эти дамы в
театр Станиславского на незабвенный спектакль Сергея Алдонина <Мастер и
Маргарита>. Мда: пора бы уже спросить: Ну и сколько можно?? По-моему, одна
Ля-Мур идет на этот спектакль в первый раз
) Луни - во второй, Молька со
счета сбилась
), о Нэш и говорить нечего
))))
После третьего просмотра, когда ты уже в состоянии подсказывать забывшему
текст артисту, когда смех до слез вызывают не запланированная по сценарию
хохма, а перемигивание актеров второго, а то и третьего плана, когда ты
можешь до минуты предсказать появление в зале Петра Красилова, когда с
нетерпением ждешь монолога Воланда, а потом с удивлением тянешь: - Господи,
мы сегодня даже не запнулись, когда: да мало ли чем родным и привычным
может порадовать постоянного зрителя любимый спектакль. И, самое странное,
всегда удивить чем-то новым, чем-то настолько замечательным и теплым, что на
финальном монологе И. Бездомного с грустью ловишь себя на мысли: - Как уже
все? И безумно хочется вернуться на три часа назад, когда все только
начиналось.
И спектакль перестает быть просто действием, он становится частью твоей
жизни. Не самой плохой ее частью
) В разговоре совсем незаметно для тебя
проскальзывают <алдонинские> интонации, окружающие недоуменно смотрят на
тебя, когда ты начинаешь, как пулемет, выстреливать <МиМовские> цитаты,
инструктор в шейпинг-классе открывает рот, когда на его слова < правую руку
повели направо, а левую, соответственно:>, ты выкрикиваешь <тоже направо> и
неприлично хихикаешь вместе со стоящей рядом <посвященной> подругой. А
стоит кому-нибудь протянуть <не-е-ет>, как тебя зацикливает
и ты можешь
повторять это <не-е-е-ет> до бесконечности, не позабыв вставить в конце < у
нас не лечебница, у нас здравница!>. За ужином, к ластящемуся рыжему коту,
которого ты, безусловно, назвала Бегемотом, обращаешься только <животное>.
Кот благодарно мурлыкая, принимает из твоих рук сосиску. Наблюдая за своим
домашним питомцем, ты раздумываешь, как он будет смотреться в кильте и не
стоит ли перекрасить его хвост в красный цвет. Покупая цветы перед
спектаклем, ты долго смотришь на желтые розы, обдумывая удачная ли это идея.
Конце концов покупаешь темно-красные. Извечный вопрос: три или пять, три или
пять? Три розы - мало! Пять - дорого!! Понимаешь, что четыре - самый
приемлемый вариант, на соболезнования продавца отвечаешь: - Вы не поняли! Я
на спектакль иду!
Он, действительно, тебя не понимает. В антракте за <оптимальное количество>
получаешь нагоняй от подруг. Но не теряешься, быстренько делишь букет на три
и одну. Весь второй акт мучаешься вопросом кому же вручить маленький,
кривенький, одинокий цветок. На поклоне с упорством, достойным лучшего
применения, проталкиваешься сквозь <редьковщину>, поднимаясь, спотыкаешься о
первую ступеньку:. главное букет цел! Даришь цветы Мастеру (Коту, Ивану
Бездомному, Азазелло, Фаготу, Гелле), а потом топаешь с одиноким (маленьким,
кривеньким) цветочком к Воланду. Главное удовольствие при этом получаешь от
распихивания поклонниц с огромными и дорогущими букетами:
Вот так-то! Начали за здравие, а закончили… как всегда <редьковщиной>.
Сегодняшний вечер часть <небесных> решила посвятить театру. Идут эти дамы в
театр Станиславского на незабвенный спектакль Сергея Алдонина <Мастер и
Маргарита>. Мда: пора бы уже спросить: Ну и сколько можно?? По-моему, одна
Ля-Мур идет на этот спектакль в первый раз

счета сбилась


После третьего просмотра, когда ты уже в состоянии подсказывать забывшему
текст артисту, когда смех до слез вызывают не запланированная по сценарию
хохма, а перемигивание актеров второго, а то и третьего плана, когда ты
можешь до минуты предсказать появление в зале Петра Красилова, когда с
нетерпением ждешь монолога Воланда, а потом с удивлением тянешь: - Господи,
мы сегодня даже не запнулись, когда: да мало ли чем родным и привычным
может порадовать постоянного зрителя любимый спектакль. И, самое странное,
всегда удивить чем-то новым, чем-то настолько замечательным и теплым, что на
финальном монологе И. Бездомного с грустью ловишь себя на мысли: - Как уже
все? И безумно хочется вернуться на три часа назад, когда все только
начиналось.
И спектакль перестает быть просто действием, он становится частью твоей
жизни. Не самой плохой ее частью

проскальзывают <алдонинские> интонации, окружающие недоуменно смотрят на
тебя, когда ты начинаешь, как пулемет, выстреливать <МиМовские> цитаты,
инструктор в шейпинг-классе открывает рот, когда на его слова < правую руку
повели направо, а левую, соответственно:>, ты выкрикиваешь <тоже направо> и
неприлично хихикаешь вместе со стоящей рядом <посвященной> подругой. А
стоит кому-нибудь протянуть <не-е-ет>, как тебя зацикливает

повторять это <не-е-е-ет> до бесконечности, не позабыв вставить в конце < у
нас не лечебница, у нас здравница!>. За ужином, к ластящемуся рыжему коту,
которого ты, безусловно, назвала Бегемотом, обращаешься только <животное>.
Кот благодарно мурлыкая, принимает из твоих рук сосиску. Наблюдая за своим
домашним питомцем, ты раздумываешь, как он будет смотреться в кильте и не
стоит ли перекрасить его хвост в красный цвет. Покупая цветы перед
спектаклем, ты долго смотришь на желтые розы, обдумывая удачная ли это идея.
Конце концов покупаешь темно-красные. Извечный вопрос: три или пять, три или
пять? Три розы - мало! Пять - дорого!! Понимаешь, что четыре - самый
приемлемый вариант, на соболезнования продавца отвечаешь: - Вы не поняли! Я
на спектакль иду!
Он, действительно, тебя не понимает. В антракте за <оптимальное количество>
получаешь нагоняй от подруг. Но не теряешься, быстренько делишь букет на три
и одну. Весь второй акт мучаешься вопросом кому же вручить маленький,
кривенький, одинокий цветок. На поклоне с упорством, достойным лучшего
применения, проталкиваешься сквозь <редьковщину>, поднимаясь, спотыкаешься о
первую ступеньку:. главное букет цел! Даришь цветы Мастеру (Коту, Ивану
Бездомному, Азазелло, Фаготу, Гелле), а потом топаешь с одиноким (маленьким,
кривеньким) цветочком к Воланду. Главное удовольствие при этом получаешь от
распихивания поклонниц с огромными и дорогущими букетами:
Вот так-то! Начали за здравие, а закончили… как всегда <редьковщиной>.
Цузуки